Они были в её кабинете, за закрытой дверью.
– Неходжкинская лимфома, если быть точнее. Четвёртая стадия, это плохо.
– О, боже! Вы можете это вылечить?
Карсон горько вздохнул.
читать дальше
– Да. На Земле. И, конечно, не я лично. У меня есть друзья-онкологи в Каролинском институте [1] и в Мемориале Слоан-Кеттеринг [2]. Мне никогда не нравилась онкология. Слишком угнетающе, – он остановился на минуту, положив голову на руки. – Да, на Земле это излечимо. Мы бы провели шесть циклов ЦГОП [3] и РХТ. Можно было бы использовать и моноклональные антитела [4], а конкретно, ритуксимаб [5], если я не ошибаюсь...
Элизабет вежливо прервала Карсона, который собрался рассказать диссертацию, делая вид, что не замечает слёз в её глазах.
– Карсон, я далека от медицины. Ты можешь это перевести на нормальный язык?
Когда Карсон расстраивался, его провинциальный акцент усиливался.
– О, извините. РХТ – радиотерапия [6]. ЦГОП – лечение, состоящее из четырёх лекарств: циклофосфамида [7], гидроксидаунорубицина [8], онковина [9] и преднизона [10]. К слову, у нас есть только одно из четырёх. Мы почему-то не подумали взять с собой лекарства для химиотерапии. Так глупо!
– Это не Ваша вина, – Элизабет задумчиво прикусила губу. – Знаете, бьюсь об заклад, что Родни сможет смастерить нечто вроде генератора для радиационного облучения.
– Это интересная идея. У нас есть много преднизона, в основном из-за многочисленных аллергий Родни. С облучением и этим лекарством, мы сможем притормозить процесс. Но в перспективе... Я думаю, у Мишель большие проблемы.
– Она об этом знает? – спросила Элизабет.
Карсон оглянулся, словно удостоверившись, что никто не подсматривает, и покачал головой.
***
Когда он вернулся в лазарет, Карсон обнаружил Форда, навещающего Мишель. Они были за занавеской вокруг её кровати, но доктор Бекетт отчётливо слышал, как Форд пытался развеселить Мишель, и её ответный смех. Заставив себя против воли улыбнуться, Карсон театрально прочистил горло:
– Вы ведёте себя прилично, или мне стоит зайти попозже?
Форд отдёрнул занавеску и усмехнулся:
– Здесь ничего особенного не происходит, доктор. Совсем ничего.
Карсон хлопнул Форда по спине и легонько подтолкнул его к выходу.
– Ладно, Ромео, я тебя ненадолго выкину тебя отсюда. Можешь прийти и ещё немного похулиганить, но позже.
Проходя мимо Карсона, Форд прошептал:
– С ней всё будет в порядке?
– Я надеюсь, сынок, – ответил доктор.
Затем он вернулся к Мишель и сел на кровать. Давным-давно Карсон для себя решил, что лучший способ сообщить плохие новости – кратко и по делу, используя намёки от самого пациента, насколько тщательно всё рассказать. Но впервые ему нужно было беседовать на такие темы с другом.
– Я боюсь, ты была права, – с нежностью в голосе сказал Карсон. – Патология оказалась лимфомой. Твоё сканирование лишь подтвердило увеличение селезёнки и лимфатических узлов.
Мишель вздохнула:
– Я знала, что будет что-то вроде этого. Когда происходит что-нибудь очень серьёзное, твоё тело просто чувствует это. Что мы будем делать?
Она очень хорошо была осведомлена о том, что их лекарства были в ограниченном количестве.
Она восприняла эту новость удивительно спокойно.
– К сожалению, мы взяли только преднизон, так что лечение нужно начать немедленно. Так же начнём облучение поражённых лимфатических узлов.
– Окей, – она кивнула. – Тогда полагаю, мне придётся восполнять потери веса и часто получать синяки. Это звучит не так плохо.
– Ладно. И, конечно же, я просмотрю базу данных Древних, чтобы узнать, нет ли там каких-нибудь указаний по лечению.
Во время из разговора Карсон начал волноваться: уж слишком спокойно Мишель восприняла плохие новости. Она обсуждала своё состояние с бесстрастной объективностью, словно это была презентация интересного дела. Карсон остановился.
– Я знаю, что информации многовато, чтобы усвоить всё за один раз. Ты лучше отдохни, а договорим мы в следующий раз. Посмотрим... ты в порядке?
Мишель отвернулась.
– Не совсем, – она прошептала. – Но я не смогу нормально работать и жить, если буду всё время думать об этом. Карсон, просто пообещай мне, что не станешь ко относиться по-другому. Я хочу продолжать работать до тех пор, пока могу, и поддерживать образ жизни, хотя бы близкий к нормальному.
– Ну конечно! Тебе действительно стоит продолжать работать. А я, в свою очередь, помогу тебе пройти через этот кошмар, я обещаю.
Мишель вяло улыбнулась.
– Я знаю, что сделаешь для меня всё. Спасибо!
Он поднялся.
– Всё, милая. Я не думаю, что тебе следует оставаться здесь и дальше. Но завтра после двенадцати я буду ждать тебя. У тебя свободный график работы. И если что, моя дверь всегда открыта.
***
Карсон был приятно удивлён, когда Маккей сделал всего лишь видимость протеста перед тем, как отправиться адаптировать генератор наквада [11] для радиотерапии. По правде, Мишель нравилась всем. Все почувствовали на себе её заботу в то или иное время, начиная с Форда после его стычки с энергетическим существом и заканчивая Шеппардом, когда к нему присосался инопланетный жук. Здесь в Атлантисе было относительно небольшое общество, плохие новости распространялись быстро, и каждый хотел узнать, не может ли он чем-то помочь.
Мишель относилась к лечению удовлетворительно, но Карсона не радовали результаты. В то же время, он смог достичь небольшого прогресса в поисках альтернативного метода лечения. Из кубов ему удалось получить кое-какую информацию, но её было недостаточно. Карсон вместе с Зеленкой решили, что эти кубы – что-то вроде небольшой медицинской библиотеки, но пока не смогли выяснить, как получить нужную информацию. После каждой попытки доктор Бекетт чувствовал гoлод и чудовищную усталость.
И вот теперь, несколько недель спустя, Карсон стоял у входа в комнату с креслом. Помимо защитной функции (управление орудиями), кресло могло использоваться и в аналитических целях. Маккей объяснил, как всё работает, и Карсон понял. Он надеялся.
Маккей и Зеленка уже были в комнате. На Маккее был бронежилет.
– Да, смешно... – сказал Карсон.
– Просто предосторожность. Разве не так ты всегда говоришь? Перед тем как угрожать мне ввести успокоительное, чтобы удержать в своих когтях?
Карсон мило улыбнулся.
– Родни, поверь мне. На данный момент ты не хочешь расстраивать меня. Я могу потерять концентрацию, а здесь столько вещей, которые могут сломаться...
Затем он сел в кресло и положил руки на подлокотники. Почти мгновенно он почувствовал, как кресло опрокинулось назад, и механизм вокруг него ожил. Это было необычно. В нормальных условиях ему требовалось несколько минут концентрации, пока кресло неохотно начинало работать.
Карсон закрыл глаза, став частью машины. Он толком не мог объяснить, как. Он осознавал самого себя, но в то же время чувствовал все части города, словно они были частями его собственного тела. Каждая система в городе была полностью под его контролем, и он мог создавать или уничтожать одной силой мысли. Это была сила выше жизни и смерти. Сила, которой Карсон не желал обладать.
Всё, хватит. Жизнь друга зависела от него. Карсон направил своё сознание / сознание Атлантиса к информационной базе данных и принялся искать символы, которые могли бы иметь отношение к медицине. Он / город просеивал информацию в поисках данных о строении и функциях кубов, строго контролируя себя, чтобы не потерять своё «я» среди захватывающих дух, но, неотносящихся к делу, деталей.
Вот, сделано. Карсон вытащил своё сознание из интерфейса настолько, чтобы сказать двум другим учёным:
– Я смог создать отдельный файл в основном процессоре.
Он заметил, что Маккей и Зеленка смотрели на него с неподдельным удивлением, но у него не было времени, чтобы выяснять – почему. Следующая часть его задания будет сложнее.
В этот раз, когда Карсон откинулся на спинку кресла, он сфокусировал своё / его внимание на отдельном кубе, который Зеленка положил в хранилище, встроенное в стену. Доктор Бекетт взглянул на куб чувствами свыше его собственных пяти чувств, и отметил мельчайшую схему, которая ответила на его мысли. Были и другие схемы, которые являлись лишь частью огромной базы данных, которую он только что покинул.
Карсон попытался дотянуться до куба своим увеличенным сознанием, в то же время, анализируя взаимосвязь с энергоснабжением главной компьютерной системы города. Последнее, что он запомнил, была яркая вспышка и ослепительная боль, а потом – ничего.
***
Придя в сознание, Карсон обнаружил себя сидящим на полу возле кресла, прислонившись к стене. Он заморгал, не в силах вспомнить, как он попал сюда.
Маккей с озабоченным видом склонился над Карсоном:
– Ради бога, Карсон, чтобы ты там не делал, не делай так больше. Ты в порядке?
Память вернулась.
– Что это было? Это было похоже на то, что мне залепили раскалённой докрасна кочергой прямо в глаз!
Зеленка появился в поле видимости Карсона.
– Тебе нужно в лазарет, – сказал он с настойчивостью в голосе.
Карсон медленно поднялся и начал протестовать:
– Мне это не надо. Я просто на немного прилягу, а потом – опять за работу.
Обеспокоенность Маккея сменилась резкостью.
– Ага, шутник. И не думай, доктор Килдар [12]! Если ты заставляешь меня переться в лазарет каждый раз, когда происходит перегрузка какой-нибудь детали технологии Древних, то и тебе тоже придётся следовать этому правилу!
Зеленка усмехнулся:
– Родни, признай, в прошлый раз была не просто перегрузка. Половина твоей лаборатории была уничтожена.
– Не поможет, Зеленка, – оба учёных встали по обе стороны шотландца и пошли в сторону лазарета.
– Идём дальше, – сказал Родни, когда Карсон попытался сбежать.
Доктор Бекетт вздохнул и сдался в цепкие руки неизбежности.
Элизабет вежливо прервала Карсона, который собрался рассказать диссертацию, делая вид, что не замечает слёз в её глазах.
– Карсон, я далека от медицины. Ты можешь это перевести на нормальный язык?
Когда Карсон расстраивался, его провинциальный акцент усиливался.
– О, извините. РХТ – радиотерапия [6]. ЦГОП – лечение, состоящее из четырёх лекарств: циклофосфамида [7], гидроксидаунорубицина [8], онковина [9] и преднизона [10]. К слову, у нас есть только одно из четырёх. Мы почему-то не подумали взять с собой лекарства для химиотерапии. Так глупо!
– Это не Ваша вина, – Элизабет задумчиво прикусила губу. – Знаете, бьюсь об заклад, что Родни сможет смастерить нечто вроде генератора для радиационного облучения.
– Это интересная идея. У нас есть много преднизона, в основном из-за многочисленных аллергий Родни. С облучением и этим лекарством, мы сможем притормозить процесс. Но в перспективе... Я думаю, у Мишель большие проблемы.
– Она об этом знает? – спросила Элизабет.
Карсон оглянулся, словно удостоверившись, что никто не подсматривает, и покачал головой.
***
Когда он вернулся в лазарет, Карсон обнаружил Форда, навещающего Мишель. Они были за занавеской вокруг её кровати, но доктор Бекетт отчётливо слышал, как Форд пытался развеселить Мишель, и её ответный смех. Заставив себя против воли улыбнуться, Карсон театрально прочистил горло:
– Вы ведёте себя прилично, или мне стоит зайти попозже?
Форд отдёрнул занавеску и усмехнулся:
– Здесь ничего особенного не происходит, доктор. Совсем ничего.
Карсон хлопнул Форда по спине и легонько подтолкнул его к выходу.
– Ладно, Ромео, я тебя ненадолго выкину тебя отсюда. Можешь прийти и ещё немного похулиганить, но позже.
Проходя мимо Карсона, Форд прошептал:
– С ней всё будет в порядке?
– Я надеюсь, сынок, – ответил доктор.
Затем он вернулся к Мишель и сел на кровать. Давным-давно Карсон для себя решил, что лучший способ сообщить плохие новости – кратко и по делу, используя намёки от самого пациента, насколько тщательно всё рассказать. Но впервые ему нужно было беседовать на такие темы с другом.
– Я боюсь, ты была права, – с нежностью в голосе сказал Карсон. – Патология оказалась лимфомой. Твоё сканирование лишь подтвердило увеличение селезёнки и лимфатических узлов.
Мишель вздохнула:
– Я знала, что будет что-то вроде этого. Когда происходит что-нибудь очень серьёзное, твоё тело просто чувствует это. Что мы будем делать?
Она очень хорошо была осведомлена о том, что их лекарства были в ограниченном количестве.
Она восприняла эту новость удивительно спокойно.
– К сожалению, мы взяли только преднизон, так что лечение нужно начать немедленно. Так же начнём облучение поражённых лимфатических узлов.
– Окей, – она кивнула. – Тогда полагаю, мне придётся восполнять потери веса и часто получать синяки. Это звучит не так плохо.
– Ладно. И, конечно же, я просмотрю базу данных Древних, чтобы узнать, нет ли там каких-нибудь указаний по лечению.
Во время из разговора Карсон начал волноваться: уж слишком спокойно Мишель восприняла плохие новости. Она обсуждала своё состояние с бесстрастной объективностью, словно это была презентация интересного дела. Карсон остановился.
– Я знаю, что информации многовато, чтобы усвоить всё за один раз. Ты лучше отдохни, а договорим мы в следующий раз. Посмотрим... ты в порядке?
Мишель отвернулась.
– Не совсем, – она прошептала. – Но я не смогу нормально работать и жить, если буду всё время думать об этом. Карсон, просто пообещай мне, что не станешь ко относиться по-другому. Я хочу продолжать работать до тех пор, пока могу, и поддерживать образ жизни, хотя бы близкий к нормальному.
– Ну конечно! Тебе действительно стоит продолжать работать. А я, в свою очередь, помогу тебе пройти через этот кошмар, я обещаю.
Мишель вяло улыбнулась.
– Я знаю, что сделаешь для меня всё. Спасибо!
Он поднялся.
– Всё, милая. Я не думаю, что тебе следует оставаться здесь и дальше. Но завтра после двенадцати я буду ждать тебя. У тебя свободный график работы. И если что, моя дверь всегда открыта.
***
Карсон был приятно удивлён, когда Маккей сделал всего лишь видимость протеста перед тем, как отправиться адаптировать генератор наквада [11] для радиотерапии. По правде, Мишель нравилась всем. Все почувствовали на себе её заботу в то или иное время, начиная с Форда после его стычки с энергетическим существом и заканчивая Шеппардом, когда к нему присосался инопланетный жук. Здесь в Атлантисе было относительно небольшое общество, плохие новости распространялись быстро, и каждый хотел узнать, не может ли он чем-то помочь.
Мишель относилась к лечению удовлетворительно, но Карсона не радовали результаты. В то же время, он смог достичь небольшого прогресса в поисках альтернативного метода лечения. Из кубов ему удалось получить кое-какую информацию, но её было недостаточно. Карсон вместе с Зеленкой решили, что эти кубы – что-то вроде небольшой медицинской библиотеки, но пока не смогли выяснить, как получить нужную информацию. После каждой попытки доктор Бекетт чувствовал гoлод и чудовищную усталость.
И вот теперь, несколько недель спустя, Карсон стоял у входа в комнату с креслом. Помимо защитной функции (управление орудиями), кресло могло использоваться и в аналитических целях. Маккей объяснил, как всё работает, и Карсон понял. Он надеялся.
Маккей и Зеленка уже были в комнате. На Маккее был бронежилет.
– Да, смешно... – сказал Карсон.
– Просто предосторожность. Разве не так ты всегда говоришь? Перед тем как угрожать мне ввести успокоительное, чтобы удержать в своих когтях?
Карсон мило улыбнулся.
– Родни, поверь мне. На данный момент ты не хочешь расстраивать меня. Я могу потерять концентрацию, а здесь столько вещей, которые могут сломаться...
Затем он сел в кресло и положил руки на подлокотники. Почти мгновенно он почувствовал, как кресло опрокинулось назад, и механизм вокруг него ожил. Это было необычно. В нормальных условиях ему требовалось несколько минут концентрации, пока кресло неохотно начинало работать.
Карсон закрыл глаза, став частью машины. Он толком не мог объяснить, как. Он осознавал самого себя, но в то же время чувствовал все части города, словно они были частями его собственного тела. Каждая система в городе была полностью под его контролем, и он мог создавать или уничтожать одной силой мысли. Это была сила выше жизни и смерти. Сила, которой Карсон не желал обладать.
Всё, хватит. Жизнь друга зависела от него. Карсон направил своё сознание / сознание Атлантиса к информационной базе данных и принялся искать символы, которые могли бы иметь отношение к медицине. Он / город просеивал информацию в поисках данных о строении и функциях кубов, строго контролируя себя, чтобы не потерять своё «я» среди захватывающих дух, но, неотносящихся к делу, деталей.
Вот, сделано. Карсон вытащил своё сознание из интерфейса настолько, чтобы сказать двум другим учёным:
– Я смог создать отдельный файл в основном процессоре.
Он заметил, что Маккей и Зеленка смотрели на него с неподдельным удивлением, но у него не было времени, чтобы выяснять – почему. Следующая часть его задания будет сложнее.
В этот раз, когда Карсон откинулся на спинку кресла, он сфокусировал своё / его внимание на отдельном кубе, который Зеленка положил в хранилище, встроенное в стену. Доктор Бекетт взглянул на куб чувствами свыше его собственных пяти чувств, и отметил мельчайшую схему, которая ответила на его мысли. Были и другие схемы, которые являлись лишь частью огромной базы данных, которую он только что покинул.
Карсон попытался дотянуться до куба своим увеличенным сознанием, в то же время, анализируя взаимосвязь с энергоснабжением главной компьютерной системы города. Последнее, что он запомнил, была яркая вспышка и ослепительная боль, а потом – ничего.
***
Придя в сознание, Карсон обнаружил себя сидящим на полу возле кресла, прислонившись к стене. Он заморгал, не в силах вспомнить, как он попал сюда.
Маккей с озабоченным видом склонился над Карсоном:
– Ради бога, Карсон, чтобы ты там не делал, не делай так больше. Ты в порядке?
Память вернулась.
– Что это было? Это было похоже на то, что мне залепили раскалённой докрасна кочергой прямо в глаз!
Зеленка появился в поле видимости Карсона.
– Тебе нужно в лазарет, – сказал он с настойчивостью в голосе.
Карсон медленно поднялся и начал протестовать:
– Мне это не надо. Я просто на немного прилягу, а потом – опять за работу.
Обеспокоенность Маккея сменилась резкостью.
– Ага, шутник. И не думай, доктор Килдар [12]! Если ты заставляешь меня переться в лазарет каждый раз, когда происходит перегрузка какой-нибудь детали технологии Древних, то и тебе тоже придётся следовать этому правилу!
Зеленка усмехнулся:
– Родни, признай, в прошлый раз была не просто перегрузка. Половина твоей лаборатории была уничтожена.
– Не поможет, Зеленка, – оба учёных встали по обе стороны шотландца и пошли в сторону лазарета.
– Идём дальше, – сказал Родни, когда Карсон попытался сбежать.
Доктор Бекетт вздохнул и сдался в цепкие руки неизбежности.
Примечания.
[1] Каролинский институт находится в Стокгольме, Швеция.
[2] Мемориальный центр Слоан-Кеттеринг, специализирующийся на лечении раковых заболеваний, находится в Нью-Йорке (Memorial Sloan-Kettering Cancer Center).
[3] ЦГОП - метод химиотерапии, используемой для лечения Неходжкинской лимфомы.
[4] Моноклональные антитела - антитела, вырабатываемые иммунными клетками, произошедшими из одной плазматической клетки-предшественницы. Моноклональные антитела могут быть выработаны на почти любое вещество, которое антитело будет специфически связывать.
[5] Ритуксимаб (Rituxan®, MabThera®) – моноклональное тело, используется при лечении Неходжкинской лимфомы Б-клеток (функциональный тип лимфоцитов), лейкемии Б-клеток и других аутоиммунных заболеваний.
[6] Pадиотерапия - методы лечения злокачественных новообразований при помощи ионизирующих излучений.
[7] Циклофосфамид (Cytoxan, Neosar) - обладает широким спектром противоопухолевой активности.
[8] Гидроксидаунорубицин (Адриабластин, Адриамицин, Растоцин, Adriacin, Doxorubicin, Farmiblastina) - противоопухолевый антибиотик антрациклинового ряда.
[9] Онковин (Vincristine) - алкалоид, полученный из растения барвинок розовый. Противоопухолевое средство.
[10] Преднизон (преднизолон) - оказывает выраженное влияние на обмен веществ в организме. Обладает противовоспалительной, антиаллергической и иммунодепрессивной активностью
[11] Наквада (Naqahdah) - вымышленный сверхтяжёлый металл. Этот элемент, даже в предельно малой концентрации, реагирует на присутствие многих форм энергии. В своей природной форме наквада имеет бледно-серый блеск, а в жидком виде светится зелёным.
[12] Доктор Джеймс Килдар – вымышленный персонаж, главный герой американских театральных фильмов в конце 30-х, начале 40-х годов; в начале 50-х появлялся в радиосериалах, а в 60-х – в телевизионном сериале и комиксах, основанных на телевизионном шоу.